Вел князь константин константинович. Великий князь константин константинович романов

Как ни странно, на российском престоле начиная с 19-го века русских людей не было. Были немцы, женившиеся чаще всего на немецких принцессах. Не был исключением и Романов (1858-1915).

Детство

В семье Константина Николаевича и Александры Иосифовны (принцесса из г. Альтенбурга) родился в августе 1858 г. второй сын, которого нарекли Константином. Он сразу же был награжден высокими орденами и зачислен во всевозможные полки.

Прекрасные манеры и прививать не требовалось - они впитывались обращением с ним его всевозможных воспитателей, вначале нянечек всякого рода, а затем учителей, дававших ему домашнее образование. Историю ему преподавали наши лучшие историки, словесность - цвет нашей литературы - И.А. Гончаров и Ф.М. Достоевский.

Константин Романов хорошо разбирался в музыке благодаря блестящему теоретическому и практическому образованию в этой области. Но готовили его по семейной традиции к морской службе. Он серьезно обучался по программе Морского училища.

Юность

Служа с 16 лет гардемарином на фрегате «Светлана», Константин Романов совершил двухгодичное плавание по Атлантическому океану и Средиземному морю, а затем сдал экзамен и получил звание мичмана. Он также участвовал в войне 1877-1878 между Россией и Османской империей и за доблестную службу получил награду - орден св. Георгия 4 степени. В это время он уже начал писать стихи. Далее его звания повышались, но позже, в 1882 году, был переведен в сухопутное ведомство и, получив отпуск в 1883 году, познакомился с шестнадцатилетней принцессой Елизаветой, которая через год станет его женой. Поэт посвятил ей лирические строки, в которых и светила луна, и песней заливался соловей, и приходило вдохновение.

Свадьба состоялась в 1884 году. Будучи на 9 лет старше, муж хотел воспитать из юной девушки поклонницу лирической поэзии и музыки, но Елизавета Маврикиевна, усердно изучая русский язык и любя мужа, была женщиной дюжинной. Она не стала духовно близка своему поэтическому супругу. Ее интересовали дворцовые новости, сплетни при нем. Молодая пара жила в Стрельне, в Мраморном дворце. У них родилось шесть сыновей и три дочери, и свое призвание молодая женщина нашла в воспитании детей, так и не найдя точек соприкосновения с мужем.

Зрелые годы

Духовно близкой августейшему поэту оказалась жена его двоюродного брата и друга, впоследствии московского генерал-губернатора. Брат очень тонко ценил дар Константина и поддерживал его на этом поприще. Сергею Александровичу посвящены 4 стихотворения, а его женой Елизаветой Константин Романов бескорыстно любовался, посвящая ей проникновенные строки, в которых звучит восторг перед ее совершенством.

Она была прекрасна и душевно, и внешне. Судьба ее закончится трагически вместе с тремя сыновьями Константина. Они погибнут, сброшенные заживо в шахту в Алапаевске в 1918 году. Но это все в далеком будущем, а пока старшему сыну князь Романов пишет нежную колыбельную. Несмотря на свой поэтический дар и желание отдаться ему сполна, Константин Константинович Романов нес службу во славу Родины, куда бы его ни поставили. Он трепетно относился к долгу, который выпал на его долю. В его жилах струилась царская кровь, и он был баловень судьбы, как он сам писал, и верно и честно служил трем императорам, при которых прошла его жизнь - Александру II, Александру III и Николаю II.

Стихи Константина Романова

Конечно, к вершинам нашей поэзии их отнести нельзя, но лирическим даром и вкусом поэт обладал. В задумчивости он мог листать и новые сборники поэтических строк Фета, и семейные альбомы.

На фото - Константин Романов, отдыхающий от служебных дел. А писать стихи он начал рано, и когда ему исполнилось 24 года, из печати вышли его первые стихотворения под псевдонимом К.Р. Он раздарил сборник друзьям, родственникам и знакомым. Подписываться полным именем члену царствующего дома было невозможно, но все знали, кто является автором поэтических сборников со скромными инициалами К.Р. Разносторонне одаренный, он писал критические статьи и историческую драму, сделал перевод «Гамлета» с комментариями, которому посвятил десять лет жизни. А его многочисленные лирические миниатюры служили источником вдохновения нашим лучшим композиторам. Особые отношения сложись с П. И. Чайковским, посвятившим князю Константину оперу «Опричник» и Второй струнный квартет. Романсы Чайковского - их четыре - на слова К.Р. имеются в репертуаре наших лучших исполнителей. Часто встречаясь с князем Константином, Чайковский характеризовал его как обаятельного человека. Оценил Чайковский и его музыкальную одаренность, ум и скромность. Сам же Константин Романов писал романсы на стихи В. Гюго, А.К. Толстого,

Заключение

Как бы предчувствуя испытания, которые будут посланы и ему, и его семье, за 15 лет до смерти он написал «Когда креста нести нет мочи…», надеясь, что всех помилует Господь и даст и милость, и любовь. Но сам скончался, не пережив гибели сына Олега на полях мировой войны, в возрасте 56 лет. А семья частично погибла под Екатеринбургом, частично попала в эмиграцию после 1917 года.

Великий князь Константин Константинович, поэтический псевдоним К. Р. (10 августа 1858, Стрельна - 2 июня 1915, Павловск) - член Российского Императорского дома, генерал-адъютант (1901), генерал от инфантерии (1907), генерал-инспектор Военно-учебных заведений, президент Императорской Санкт-Петербургской академии наук (1889), поэт, переводчик и драматург.

Леонтовский Александр Михайлович. Главный начальник военно-учебных заведений генерал-лейтенант великий князь Константин Константинович в 1901 году.

Второй сын великого князя Константина Николаевича и великой княгини Александры Иосифовны, внук Николая I. При крещении пожалован орденами Св. Апостола Андрея Первозванного, Св. Александра Невского и Св. Анны 1-й степени, назначен шефом Тифлисского гренадерского полка и зачислен в списки лейб-гвардии Конного и Измайловского полков, лейб-гвардии батарейной № 5 батареи 3-й Гвардейской и гренадерской артиллерийской бригады (1-я батарея лейб-гвардии 3-й артиллерийской бригады) и Гвардейского экипажа. В 1859 году зачислен в списки лейб-гвардии 4-го стрелкового Императорской Фамилии батальона. В 1865 году произведён в прапорщики и пожалован орденами Белого Орла и Св. Станислава 1-й степени.

Великая княгиня Александра Иосифовна с детьми.

Александра Иосифовна и Константин Николаевич с дочерью Ольгой./ Константин Константинович в детстве.

Справа- Фотограф Ш. Бергамаско. Великий князь Константин Константинович в роли Моцарта. 1880-е гг.

Получил разностороннее домашнее образование. В его обучении и воспитании принимали участие известные историки С. М. Соловьев, К. Н. Бестужев-Рюмин, музыкальный критик Г. А. Ларош, виолончелист И. И. Зейферт, пианист Рудольф Кюндингер, писатели И. А. Гончаров и Ф. М. Достоевский. С детства великого князя готовили к службе на флоте. В 7 лет его воспитателем был назначен капитан 1-го ранга А. И. Зелёной, состоявший в этой должности до совершеннолетия великого князя. Занятия велись по программе Морского училища. В 1874 и 1876 годах гардемарином совершил дальнее плавание в Атлантический океан и Средиземное море на фрегате «Светлана». В августе 1876 года сдал экзамен по программе Морского училища и был произведён в чин мичмана.

Великий князь Константин Константинович.

Участник Русско-турецкой войны 1877-1878 годов. 17 октября 1877 года награждён орденом Св. Георгия 4-й степени: «В воздаяние за храбрость и распорядительность в деле с Турками на Дунае у Силистрии, 2 октября 1877 года, где лично был спущен Его Высочеством брандер против турецкого парохода.» В мае 1878 года произведён в лейтенанты флота. В августе 1878 года назначен флигель-адъютантом. В январе-сентябре 1880 года командовал ротой Гвардейского экипажа. В сентябре 1880 года назначен вахтенным начальником на корабль «Герцог Эдинбургский», на котором до января 1882 года находился в плавании по Средиземному морю. Во время этого плавания, летом 1881 года, Константин Константинович посетил Афон; в беседе со старцем он выразил желание «приносить великую пользу» в духовном сане, но старец сказал, что «пока ждет меня иная служба, иные обязанности, а со временем, быть может, Господь благословит намерение. Дай Бог, чтобы сбылись слова святого старца».

Слева- Фотограф А. Пазетти. Великий князь Константин Константинович в саду. 1880-е.

В 1882 году по болезни переведён в сухопутное ведомство и в августе произведён в штабс-капитаны гвардии. В декабре 1883 года Константин Константинович назначен командиром роты Его Величества лейб-гвардии Измайловского полка. До конца 1883 года находился в заграничном отпуске, во время которого познакомился со своей будущей женой- Елизаветой Августой Марией Агнесой, второй дочерью принца Саксен-Альтенбургского, герцога Саксонского Морица. Это знакомство стало решающим в выборе Константина, и он «изъявил желание» стать женихом принцессы Елизаветы. Однако родители принцессы были не согласны. Константин проявил завидную настойчивость, и родители дали согласие на их брак. К тому времени Великий князь уже уехал в Россию, и невеста послала ему шифрованную телеграмму: «Пианино куплено». Это означало, что Константин может приехать в Альтенбург официально просить её руки.

Великий князь Константин Константинович./ Елизавета и Константин. 1884-85 гг.

Принцесса Елизавета.

В 1884 году Константин Константинович женился на принцессе Елизавете (русское имя Елизавета Маврикиевна; православия не принимала). Супруга приходилась ему троюродной племянницей (оба были потомками императора Павла I). Романовы дали ей презрительную кличку – Мавра. Константину казалось, что с этой женщиной он найдёт семейное счастье, в их доме будет тепло и уютно. Он ласково называл её Лилинькой и грезил, что найдёт в жене душевного друга. Но великий князь жестоко ошибся. Мавра оказалась существом простым, приземлённым, была она немного глуповата и ничем, кроме будничных дел, сплетен и воспитания детей, не интересовалась. «Со мною у неё редко бывают настоящие разговоры. Она обыкновенно рассказывает мне общие места. Надо много терпения. Она считает меня гораздо выше себя и удивляется моей доверчивости. В ней есть общая Альтенбургскому семейству подозрительность, безграничная боязливость, пустота и приверженность к новостям, кажущимся мне не стоящими никакого внимания. Переделаю я её на свой лад когда-нибудь?» – вопрошал Константин. Он изо всех сил пытался увлечь жену высокими темами, поэзией, литературой вообще. Ни в пень колоду! Когда Константин однажды читал ей Достоевского (по-немецки, по-русски она не говорила и не понимала), стараясь донести до неё смысл «Преступления и наказания», он заметил, что она задремала. Для него это было потрясением. После этого случая просветительские занятия с Маврой закончились. Она не выказывала к ним никакого интереса, а он больше и не навязывался.

Леонтовский Александр Михайлович. Портрет Великой княгини Елизаветы Маврикиевны.

Браз Осип Эммануилович. Портрет Великой княгини Елизаветы Маврикиевны. 1912

В браке родилось девять детей:
*Иоанн (1886-1918), убит большевиками;
*Гавриил (1887-1955), был арестован, спасён от расстрела Максимом Горьким, уехал в Финляндию, а затем в Париж; автор воспоминаний;
*Татьяна (1890-1979), вышла замуж за Константина Багратион-Мухранского, погибшего в начале Первой мировой войны. В 1921 году вышла замуж за Александра Короченцова, умершего через год. Закончила жизнь в монастыре;
*Константин (1891-1918), поручик лейб-гвардии Измайловского полка, георгиевский кавалер, убит большевиками.
*Олег (1892-1914), погиб на фронте во время Первой мировой войны;
*Игорь (1894-1918), убит большевиками;
*Георгий (1903-1938), умер в Нью-Йорке в возрасте 35 лет после неудачной операции;
*Наталия (1905), умерла во младенчестве;
*Вера (1906-2001), никогда не состояла в браке. Умерла в Нью-Йорке.

Дети Константина Константиновича (почтовая открытка).

Фото 1890-х годов. Великий князь Константин Константинович Романов, его супруга Елизавета Маврикиевна и их старшие дети Иоанн, Гавриил, Татьяна, Константин, Олег и Игорь (Георгий).

Семья Великого Князя Константина Константиновича Романова. 1903

Семья Великого Князя Константина Константиновича Романова. 1905

Семья Великого Князя Константина Константиновича Романова. 1909

Дневниковые записи великого князя, переданные К. Р. в архив Российской академии наук с условием опубликования не ранее, чем через 90 лет после его смерти (опубликованы в 1994), содержат упоминания о гомосексуальных контактах Константина Константиновича: «Мой тайный порок совершенно овладел мною. Было время, и довольно продолжительное, что я почти победил его, от конца 1893-го до 1900-го. Но с тех пор, и в особенности с апреля текущего года (перед самым рождением нашего очаровательного Георгия), опять поскользнулся и покатился и до сих пор качусь, как по наклонной плоскости, всё ниже и ниже».

В 1887 году произведён в капитаны гвардии, а 23 апреля 1891 года - в полковники и назначен командующим лейб-гвардии Преображенским полком. В 1894 году произведён в генерал-майоры, с утверждением в должности командира полка. В 1898 году назначен в Свиту Его Величества. В 1887 году избран почётным членом Императорской Академии наук, а в 1889 году был назначен её Президентом («августейший президент»). По его инициативе при Отделении русского языка и словесности был учреждён Разряд изящной словесности, по которому в почётные академики избирались известные писатели - П. Д. Боборыкин (1900), И. А. Бунин (1909), В. Г. Короленко (1900), А. В. Сухово-Кобылин (1902), А. П. Чехов (1900) и другие. Возглавлял комитет по празднованию 100-летия со дня рождения А. С. Пушкина. При содействии великого князя было открыто новое здание Зоологического музея в Санкт-Петербурге.

Репин Илья Ефимович. Портрет Великого князя Константина Константиновича Романова. 1891

В 1889 году избран почётным попечителем Педагогических курсов при петербургских женских гимназиях. Состоял председателем Императорского Русского археологического общества (с 1892 года), Императорского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии, Императорского Российского общества спасания на водах, Императорского Православного Палестинского общества и Санкт-Петербургского яхт-клуба. Действительный член Императорского общества поощрения художеств, Императорского Русского музыкального общества. Почётный член Русского астрономического общества, Русского исторического общества, Русского общества Красного Креста, Русского общества содействия торговому судоходству. Великий князь, в юности сам бывший военным моряком, оказал покровительство снаряжаемой академией наук Русской полярной экспедиции барона Э. В. Толля.

Справа- Константин Константинович в сценическом костюме.

4 марта 1900 года назначен Главным начальником Военно-учебных заведений (с 13 марта 1910 года - генерал-инспектор Военно-учебных заведений), после чего объехал все вверенные ему заведения. По итогам инспекции появился приказ, в котором Великий князь высказался о задачах военного воспитания: «Закрытое заведение обязано, по мере нравственного роста своих воспитанников, постепенно поднимать в них сознание их человеческого достоинства и бережно устранять всё то, что может унизить или оскорбить это достоинство. Только при этом условии воспитанники старших классов могут стать ТЕМ, чем они должны быть, - цветом и гордостью своих заведений, друзьями своих воспитателей и разумными направителями общественного мнения всей массы воспитанников в добрую сторону».

Дважды посещал Одессу с целью наблюдения за строительством Кадетского корпуса, а 6 октября 1902 года присутствовал при освящении корпусный храма в память святых равноапостольных братьев Кирилла и Мефодия. На следующий день Великий князь знакомился со вновь поступившими в корпус. В зале 3-й роты в присутствии Великого князя состоялся музыкально-литературный вечер с участием хора певчих, духового корпусного оркестра и отдельных исполнителей-кадет. «Я выношу от Одесского Кадетского Корпуса, от освящения его храма и всего виденного мною самое приятное впечатление», - были слова Великого князя перед его отъездом. В память о тех событиях в 1999 году в Одессе, на территории бывшего Кадетского корпуса, был установлен бюст Великому князю Константину Константиновичу. В декабре 2015 года памятник был демонтирован.

Справа- памятник в Одессе.

В январе 1901 года Великий князь Константин Константинович произведён в генерал-лейтенанты и назначен генерал-адъютантом. В 1907 году произведён в генералы от инфантерии. 2 марта 1911 года назначен присутствующим в Правительствующем сенате (с оставлением в остальных должностях). В 1913 году за заслуги по службе награждён орденом Св. Владимира 1-й степени (4-я степень - 1883 год, 3-я степень - 1896 год, 2-я степень - 1903 год). Состоял также шефом 2-го батальона лейб-гвардии 4-го стрелкового Императорской Фамилии полка, в списках лейб-гвардии Преображенского полка, Павловского военного и Константиновского артиллерийского училищ, Пажеского корпуса и Оренбургского казачьего войска. Почётный член Николаевской инженерной академии (с 1904 г.), Императорской военно-медицинской академии и Михайловской артиллерийской академии.

Леонтовский Александр Михайлович. Портрет великого князя Константина Константиновича президента Императорской Академии наук. 1906

Константин Константинович питал слабость к подмосковным «дворянским гнёздам» и в 1903 году приобрёл на берегу реки Руза имение Осташёво, где когда-то тайно собирались декабристы. Он писал по этому поводу старшему сыну: «Мы с Мама очень тихо и приятно провели в Осташёве. Оно далеко превзошло ожидания Мама, к великой моей радости. И местность, и дом очень ей понравились, да и не ей одной - все в восторге от нового нашего имения». С тех пор великий князь подолгу жил на берегах Рузы и растил здесь детей; однажды вся семья совершила путешествие по «золотому кольцу» вплоть до Романова-Борисоглебска и Углича.

Браз Осип Эммануилович. Портрет Великого князя Константина Константиновича. 1912

Был известным русским поэтом, автором нескольких сборников. Первые стихотворные произведения были опубликованы в журнале «Вестник Европы» в 1882. Первый сборник, включавший стихотворения 1879-1885 годов, вышел в 1886. В 1888 издал первую поэму «Севастиан-мученик», затем сборники «Новые стихотворения К. Р.», «Третий сборник стихотворений К. Р.» (1900), «Стихотворения К. Р.» (1901). Принадлежал к так называемой старой школе, был продолжателем классических традиций. Первоклассным талантом поэт К. Р. не обладал, но занял своё место в истории русской литературы. Многие его стихотворения отличались мелодичностью и были положены на музыку (самое известное - романс «Растворил я окно…» с музыкой П. И. Чайковского, сочинившего музыку также на «Я сначала тебя не любила…», «Вот миновала разлука» и другие стихотворения К. Р.). К 100-летию со дня рождения А. С. Пушкина написал текст Торжественной кантаты в память поэта. Кантата была положена на музыку Александром Глазуновым и исполнена на торжественном чрезвычайном заседании Академии наук в честь юбилея. Пьесу К. Р. на евангельский сюжет «Царь Иудейский» и авторские примечания к ней М. А. Булгаков использовал как материал для романа «Мастер и Маргарита». Но особую, народную любовь снискали стихи К. Р. «Умер бедняга в больнице военной». Песня в исполнении Надежды Плевицкой на музыку Якова Пригожего, записанная на граммофоне и разошедшаяся в виде грампластинки по самым отдалённым уголкам Российской империи (а затем русские эмигранты разнесли её по всему миру), была популярной среди солдат Первой мировой войны не только из-за её особой проникновенности. Уже как должностное лицо Константин Константинович предпринял все меры для пересмотра положения о солдатских похоронах, и вскоре были утверждены новые правила погребения нижних чинов. В результате в 1909 году были приняты «Правила погребения нижних чинов» - пример уважительного отношения государства к усопшим вне зависимости от их социального статуса и служебного ранга.

К. Р. перевёл на русский язык трагедию Ф. Шиллера «Мессинская невеста», трагедию И. В. Гёте, шекспировского «Короля Генриха IV». Автор удачного перевода шекспировского «Гамлета» на русский язык, над которым работал с 1889 по 1898 год; перевод с обширными комментариями в 3-х томах был издан в 1899 и неоднократно переиздавался. В 1897 и 1899 годах в любительском театре были поставлены отрывки из пьесы, и сам К.Р. исполнил роль Гамлета. А полностью пьеса была поставлена в феврале 1900 года на сцене Эрмитажного театра, и осенью этого же года – в Александринке.

Софья Ивановна Юнкер-Крамская. Великий князь К.К. Романов в роли Гамлета. 1887

Владел Мраморным (Константиновским) дворцом и доходным домом (Спасская ул., д. 21) в Санкт-Петербурге, дворцом в Павловске, имением Осташёво в Можайском и Рузском у. Московской губернии, частью имения Уч-Дере в Сочинском округе Черноморской губернии, участками земли в районе рек Херати и Кудебти в Черноморской губернии (1287 дес, совместно с братом Дмитрием), двумя отдельными участками из состава Мирской казенной лесной дачи Серпуховского лесничества Подольского у. Моск. губ. Лето 1914 года Константин Константинович с женой и младшими детьми проводили в Германии, на родине жены, где их застало начало Первой мировой войны; были задержаны и выдворены за пределы Германии. Новое тяжелейшее потрясение великий князь испытал осенью 1914 года с гибелью сына, князя Олега. Эти испытания подорвали и без того некрепкое здоровье великого князя.

Великий князь Константин Константинович скончался 2 июня 1915 года, в своём кабинете во дворце в Павловске, в присутствии 9-летней дочери Веры, и был отпет в дворцовой церкви. Он был последним из Романовых, умершим до революции и погребённым в великокняжеской усыпальнице Петропавловской крепости.

Великий князь Константин Константинович Романов на смертном одре.

Воспоминания Князя Гавриила Константиновича.

«Отец завещал похоронить себя в форме 15-го Гренадерского полка. Приехав в Александровский дворец, я просил доложить о себе Государю. Он принял меня в своем кабинете и приказал одеть отца в китель. От Государя я заехал к обер-гофмаршалу гр. Бенкендорфу, тоже по поручению дяденьки, чтобы спросить, следует ли надевать на отца Георгиевский крест. Бенкендорф сказал, что Георгиевский крест надевать не надо. Отца бальзамировали в антресольном помещении, рядом с кабинетом Императора Павла. Доктора обнаружили в сердце язву. Теперь стали понятны слова отца, что иной раз он ощущает «раны в сердце». Впрочем, он редко жаловался на свои страдания и всё таил в себе. После одной из панихид в кабинете отца, дяденька, братья и я, и чины нашего двора, положили отца в гроб. Гроб перенесли во второй этаж, в великолепную ротонду. В изголовье отца поставили три флага: адмиральский, вице-адмиральский и контр-адмиральский, так как отец числился в Гвардейском экипаже. По обоим сторонам гроба стояло дежурство от Военно-учебных заведений, а также от частей, в которых отец числился. К сожалению, тело отца плохо набальзамировали и выражение его лица изменилось.

Он был покрыт золотым парчовым покрывалом, отороченным горностаем. Вокруг гроба стояли паникадила с зажжёнными свечами. Обстановка была очень торжественная. Во время одной из панихид конногвардеец, стоявший часовым у гроба с винтовкой за плечом, упал в обморок. На панихиды приезжало очень много народа. В самой ротонде стояло Семейство, а публика стояла рядом, в Греческой зале и на площадке лестницы. Вынос тела отца из Павловского дворца и перевезение его в Петроград, в Петропавловскую крепость, состоялся на восьмой день по его кончине. Вынос происходил после завтрака, часа в три. Приехал Государь, Павел Александрович и Георгий Михайлович. Другие члены Семейства встречали тело отца в Петрограде, на Царскосельском вокзале, на Царской ветке. Государь прошёл за гробом по двору дворца и затем уехал в Царское Село. Все же остальные провожали гроб до Павловского вокзала и вместе с ним поехали в Петроград, в специальном поезде.

По шоссе, по которому везли в Павловске гроб отца, стояло много народа. Когда мы подходили к вокзалу, оркестр, дававший в зале вокзала концерты, заиграл траурный марш. Наш поезд подошёл в Петрограде к платформе Царской ветки, на которой была приготовлена встреча. Государь стоял на платформе вместе с обеими Государынями. Они были в креповых чёрных платьях и Андреевских лентах. Под звуки «Коль славен», гроб вынесли из вагона и поставили на лафет Константиновского Артиллерийского училища, в котором отец числился. Ездовыми были юнкера училища. По сторонам гроба шли пажи с факелами. Императрицы и великие княгини ехали в парадных траурных каретах. Матушка и девятилетняя сестра Вера ехали в одной карете с Императрицей Александрой Фёдоровной. По пути следования печального шествия стояли войска. Иоанчик и я шли по сторонам дяденьки.

На следующий день по перевезении тела отца в Петропавловскую крепость было отпевание и похороны. Гроб стоял высоко под балдахином. Кругом него стояло дежурство. Справа от Семейства, рядом с великим князем Георгием Михайловичем, стоял английский посол Бьюкенен, тот самый, который способствовал нашей «великой и бескровной» революции.

Матушка держала себя спокойно и, как всегда, с большим достоинством. Когда медленно закрывали крышку гроба, матушка всё ниже и ниже наклонялась, чтобы видеть лицо усопшего до последнего мгновения. Похоронили отца в новой усыпальнице, там же, где похоронены дедушка и бабушка, и моя сестра Наталья. Гроб опустили в очень глубокий и узкий колодец. Слава Богу, камердинер отца, Фокин, который был при отце ещё с Русско-турецкой войны, вспомнил, что отец всегда возил с собой коробочку с землей Стрельны, где он родился. Он принёс её с собой в усыпальницу и эту землю насыпали на крышку гроба, когда его опустили на место упокоения. На крышке этой металлической коробочки были выгравированы, почерком матушки, слова Лермонтова: «О родине можно ль не помнить своей?».

Колодец закрыли плитой, такой же, какие были и на других могилах. До похорон отца я не думал, что гробы опускаются в такие глубокие и узкие колодцы. Надгробные плиты сделаны подлицо с каменным полом. Раньше всех лиц Династии хоронили в самом Петропавловском соборе, и над каждой могилой ставились высокие белого мрамора саркофаги с золотым крестом. Можно было стать перед саркофагом на колени, опереться о него и так помолиться. Таким образом, вы чувствовали себя вблизи дорогого вам усопшего. А в усыпальнице дорогие вам усопшие были где-то под ногами. Как к ним подойти и как почувствовать себя вблизи них?».

Елизавета Маврикиевна овдовев в 1915 году, после Февральской революции 1917 года сначала уехала в Швецию, а оттуда в Германию, в свой родной Альтенбург, где и умерла в 1927 году.

В 2014 году при содействии членов Императорского Православного Палестинского Общества в Орле установлена мемориальная доска Великому князю Константину Константиновичу, неоднократно посещавшему Орловский Бахтина кадетский корпус.

Будущий поэт и государственный деятель – гордость Романовых – родился в семье Великого Князя Константина Николаевича и Александры Иосифовны 10 августа 1858 года . У них появился второй сын – Константин. Ещё накануне полная, подвижная, энергичная Великая Княгиня была допоздна на вечере у Императрицы-матери. Мальчик родился быстро и легко. Александра Иосифовна была дочерью герцога Саксен-Альтенбургского. А.Ф. Тютчева (1990) писала о ней так: «Великая Княгиня изумительно красива и похожа на портреты Марии Стюарт. Она это знает и для усиления сходства носит туалеты, напоминающие костюмы королевы. Великая Княгиня не умна, ещё менее образованна и воспитанна, но в её манерах и в тоне есть весёлое, молодое изящество и добродушная распущенность…, составляющие её прелесть и заставляющие снисходительно относиться к недостатку в ней более глубоких качеств. Её муж в неё очень влюблён, а Государь к ней весьма расположен».

Это – штрих к портрету молодой Александры Иосифовны. Дневники К.Р. рисуют образ уже иной женщины: сдержанной, глубоко чувствовавшей, умевшей противостоять обрушившимся на неё несчастьям, понимавшей долг перед Россией, но с собственными политическими симпатиями, которые она не склонна была скрывать перед не терпевшим возражений мужем. Отношения в семье, в силу характера отца и особенностей его судьбы, были сложными. Детей лаской не баловали. Подрастая, они ощущали напряжённую духовную и интеллектуальную ауру, создававшуюся крупной личностью отца, и охранительную силу, важную для уклада дома, исходившую от матери. Именно поэтому детей Константина Николаевича и Александры Иосифовны всегда объединяли родственная любовь, взаимная поддержка, дружба и духовные интересы.

Роды прошли в Стрельнинском дворце. 26 сентября того же года салют в 301 выстрел и колокольный звон петербургских церквей возвестили о совершении таинства Святого Крещения над новорожденным. Торжественные мероприятия при рождении Великих Князей и Княжон были стандартными и строго регламентированными : Высочайший манифест монарха; Благодарственное молебствие во всех церквах Империи; «салютационная пальба» со стен Санкт-Петербургской крепости; поднесение сумм в дар новорожденному из Департамента Уделов; внесение духовником Императорского Дома новорожденного в метрическую книгу, а также в Родословную книгу Романовых; начало ежегодного отпуска на содержание и воспитание его определённых сумм; изготовление Образа в меру роста новорожденного . Восприемниками младенца стали Император Александр II и его супруга Мария Александровна. В течение всей своей жизни Константин Константинович хранил в сердце тёплые чувства к «родовому гнезду», возил с собой серебряную коробочку с землёй Стрельны, на крышке которой были выгравированы лермонтовские строки: «О родине можно ль не помнить своей?..».

Мне захотелось узнать, кто из медиков способствовал появлению на свет Великих Князей, детей Константина Николаевича, родившихся в Стрельне. Соответствующее дело пылилось в архиве многие десятилетия. Никто до меня, согласно девственно чистому Листу использования документов, не прикасался к этим бумагам...

Приоткроем ветхую обложку архивного дела РГИА № 1648 (ф. 479, оп. 1) за 1871 год «Об увольнении от службы Повивальной бабки Стрелинского Дворца Анны Викштрем и об определении на её место Повивальной бабки Колотовой». На листе 1 – Письмо Гофмейстера Ю.В. Тенгоборского, Управляющего Двором Его Императорского Высочества Государя Великого Князя Константина Николаевича Управляющему Придворной медицинской частью Ф.С. Цыцурину: «…26 июня 1846 года определена была в ведомство Стрелинского Дворца повивальной бабкою Анна Викштрем. Ныне она по совершенно расстроенному на службе здоровью не может продолжать службы, а потому и просит об увольнении от оной, и об исходатайствовании ей за долговременную службу пенсии; на место же её желает поступить и просит об утверждении повивальной бабкой, с производством положенного содержания, исполняющая уже в настоящее время, с разрешения Великого Князя сию обязанность девица Надежда Колотова, диплом коей при сём прилагается…»

На листе 2 дела – Письмо Управляющего Придворного Медицинскою частью Ф.С. Цыцурина: «…1871 года февраля 20-го дня вследствие отношения Господина Управляющего Двором Великого Князя Константина Николаевича, Гофмейстера Тенгоборского, повивальная бабка ведомства Стрелинского Дворца Анна Викштрем увольняется от службы за болезнию, согласно её прошению». Как следует из переписки (листы 4–5 дела), иных повивальных бабок в штате медицинских служащих при Стрелинском дворце не было. Жалование Викштрем на момент увольнения составляло 100 рублей в год «с предоставлением казённой квартиры с отоплением».

Овальная форма. 24х30,5. Цветная ретушь. ГАРФ. Ф. 660, оп. 3, д. 10, л. 2

О строгости отбора и детальности проверки кандидатов на соответствующие медицинские должности свидетельствует тот факт, что дело о приёме в штат рассматривалось и визировалось лично Управляющим Министерством Императорского Двора. Утверждение последовало лишь 10 июня 1871 года (№ 1903). Таким образом, мы имеем право утверждать, что именно Анне Викштрем обязан благополучному появлению на свет Великий Князь Константин Константинович, будущий поэт «К.Р.»…

Краткие сведения о медицинском персонале, осуществлявшем уход за юным Великим Князем, содержатся в архивном деле РГИА «Об определении ординатора СПб больницы чернорабочих Коллежского Асессора Биттига доктором Августейших детей Великого Князя Константина Николаевича» (ф. 479, оп. 1, д. 1082; 1860 г.).

Константин с детства не отличался крепким здоровьем. Первой болезнью Костюхи, как ласково называл его отец, стала ветряная оспа, совпавшая по времени с появлением первого зуба. В 1868 году Константин и его брат Дмитрий лечились минеральными водами на знаменитом уже тогда курорте в Старой Руссе (РГИА. Ф. 537, оп. 1, д. 809). Как у всех высоких худощавых юношей , уязвимыми у Кости рано стали лёгкие. В «Дневнике» первое упоминание об этом относится к 1876 году – именно тогда врачи впервые потребовали лечения в южных странах. По рекомендации лейб-медика, великого С.П. Боткина, тщательно осмотревшего и выслушавшего юношу, весной 1876 года началось длительное путешествие в Европу с отдыхом в южной Италии.

Начались годы военной службы. В Египте, лежавшем по маршруту фрегата «Герцог Эдинбургский», Константин перенёс двустороннее воспаление лёгких. В мае 1883 года после переохлаждения у него развился недуг, который мучил его много месяцев. «У Великого Князя искривилась щека от паралича нерва. Он с радостью оставил военную карьеру, навязанную отцом», – отметил А.А. Половцов (1966) в дневниковой записи от 5 мая 1883 года. На самом деле всё было иначе. Развился не паралич, а неврит (воспаление) лицевого нерва, захвативший и глазное яблоко, что вынудило Константина Константиновича носить повязку на лице, обеспечивавшую покой больному глазу. Состояние здоровья нормализовалось не скоро. Русские врачи установили, что за границей лечение проводилось некачественно, «не применялось электричество» (видимо, речь шла о физиотерапии – Ю.М.). Естественно, службу на флоте из-за этого пришлось оставить. В декабре 1883 года он был переведён в армию, в Измайловский полк, с чином штабс-капитана гвардии (Геринг А.А., 1962).

Прошли десятилетия на службе России. Великий Князь не щадил себя. Ответственная и многосложная должность Генерал-инспектора военно-учебных заведений России, Президента Академии Наук требовала постоянных разъездов по стране. А ему нужны были строгая диета, постоянный врачебный контроль, приём лекарств по часам, щадящий режим. С конца 1911 года начало сдавать сердце – появились боли и одышка при нагрузке. Краткая запись в дневнике от 22 января 1912 года: «Минутами мне казалось, что приходит конец». Что стоит за этими скупыми записями?

Главный начальник военно-учебных заведений генерал-лейтенант великий князь Константин Константинович в 1901 году.

А.М. Леонтовский. 1901

Попробуем ретроспективно проанализировать происшедшее с Константином Константиновичем, тем более что об этом сохранились объективные медицинские данные. Архивное дело «Переписка по болезни Великого Князя Константина Константиновича» (РГИА. Ф. 538, оп. 1, д. 168) открывается телеграммой № 522 из Павловска в Зимний Дворец. Бланк Императорского телеграфа бесстрастно зафиксировал текст, поданный 24 января 1912 года в 8 часов 34 минуты по полудни: «Великому Князю Дмитрию Константиновичу по приказанию Ея Высочества считаю долгом доложить Вашему Императорскому Высочеству что обнаружившееся сегодня у Августейшего Больного повышение температуры тела и признаки начала бронхита дали основание консультации установить что припадок был вызван инфлюситною инфекциею такая причина даёт основание надеяться на благоприятный исход болезни Его Высочество испытывал большую общую слабость и раза два приступы острых коротких болей в груди но сердце работает с 12 часов вчерашнего дня вполне правильно температура днём 37,4 пульс 82 вследствие вопроса Министра Двора Его Высочество изъявил согласие печатать ежедневно бюллетени о ходе его болезни… Муринов».

На листе 5 – подлинник Заключения консилиума от 27 января 1912 года: «В ноябре месяце минувшего года Его Императорское Высочество Великий Князь Константин Константинович во время пребывания за границею в Альтенбурге заболел тяжёлою формою инфлюенции, что вызвало обострение хронического процесса в почётных лоханках и острое заболевание мочевого пузыря. По возвращении в Россию болезнь протекала вполне благоприятно и Его Высочество находился уже на пути к выздоровлению. Но вечером 22 января, под влиянием гриппозной инфекции, появились симптомы уремического характера, сопровождавшиеся упадком деятельности сердца, последовательною весьма резко выраженною общею слабостию, при повышенной температуре тела и явлениях бронхита. В последнее время сердце работает вполне правильно, процесс в почках принял благоприятное течение, а общая слабость меньше и бронхит пока не распространяется. Однако Его Высочество должен оставаться в постели при соблюдении полного покоя. Профессор В. Сиротинин, Лейб-хирург Д. Муринов, Почётный Лейб-медик А. Двукраев».

На листе 14 дела один из бюллетеней о здоровье, от 28 января 1912 года: «Болезнь Его Императорского Высочества Константина Константиновича приняла благоприятное течение. Температура упала до нормы. Пульс 68, правильный. Бронхит разрешается. Состояние почек вполне удовлетворительное. Самочувствие значительно лучше. Тем не менее Его Императорское Высочество должен ещё соблюдать полный покой, оставаясь в постели. Профессор В. Сиротинин, Лейб-хирург Д. Муринов, Почётный Лейб-медик А. Двукраев».

На листе 26 ещё одна информация, свидетельствующая о положительной динамике в состоянии: «2 февраля 1912 г. Восстановление здоровья Его Императорского Высочества Великого Князя Константина Константиновича идёт правильным путём. Температура, пульс и деятельность почек колеблются в пределах нормы. Ввиду не вполне ещё восстановившихся питания и сил Августейшего Больного, Его Императорского Высочества, необходимо соблюдать полный покой. Бюллетени прекращаются. В. Сиротинин, Д. Муринов, А. Двукраев». К сожалению, ухудшения состояний, подобные вышеописанному, преследовали Константина Константиновича в последний период жизни 2–3 раза в год, постепенно утяжеляясь и удлиняясь по времени… А он не хотел мириться с болезнями, трудился, творил, намечал очередные планы.

В январе 1915 года врачи запретили Константину Константиновичу подниматься на второй этаж Павловского дворца, где располагался домовой храм. Перед Пасхой рядом с его комнатами была установлена походная церковь. Даже в ней Великий Князь из-за угрозы удушья и приступа грудной жабы вынужден был часто присаживаться – долго стоять ему становилось всё труднее.

Очередная запись, собственноручно внесённая К.Р. в дневник: «Павловск. 2 февраля 1915 года. Удушье и перебои сердца мучили меня ночью до 4-х утра, к утру прошло… С тех пор я проводил дни, сидя в большом кресле в приёмной и никуда не ходил дальше моей уборной… Меня часто посещала Императрица Мария Фёдоровна. Раз посетил Государь и привёз мне пряжку за 40 лет службы в офицерских чинах».

Константин Константинович 6 марта записал в дневнике: «Поправка моего здоровья шла, казалось, на лад, но утром 6-го случилось что-то странное: встал я, как обыкновенно, около 8 и помню, что, выходя из спальни, увидел на термометре за окном столовой –13°. Затем помню только мелкие подробности». Случился обморок с потерей памяти, затем, 8 марта, обморочное состояние повторилось, сочетаясь с сильным сердцебиением. Однако эти явления, к счастью, оказались временными. Он снова жил, мучительно грустил об ушедшем навсегда Олеге, тревожился о других сыновьях, болел душой о проигрывавшей войну России. Константин Константинович понимал, что близится конец жизни. Запись в дневнике от 15 апреля 1915 года: «Решил более не хранить переписки с некоторыми лицами, которая, полагаю, особой ценности не имеет, и жгу эти письма». В последнем письме А.Ф. Кони от 25 апреля 1915 года Константин Константинович обращался к своему другу с такими проникновенными словами: «Вы писали о бывшем у вас сердечном припадке; одновременно (в ночь на 17-е) у меня был сильный приступ удушья, длившийся часа три-четыре. Как бы хотелось знать, что лучше и Вам. Да поможет Господь Вам успеть написать всё то, что душа требует написать до того, как он позовёт Вас к Себе. Я глубоко верю, что и волос с головы нашей не спадаёт без Его воли, и, следовательно, верю, что Его благая воля вовремя отрывает нас от здешних дел. Поэтому ходячее выражение «безвременная кончина» – для меня звук пустой. Эта Всеблагая воля лучше нас знает, когда должен последовать последний призыв…» (Петроченков В.В., 2002).

Предоставим слово свидетелю трагедии, сыну Гавриилу Константиновичу: «Когда я был у знакомых под Лугой, мне сообщили по телефону, что отцу нехорошо. Это было 2 июня. Я заказал экстренный поезд из Луги до Александровской. Поезд очень быстро, без остановок, примчал на станцию, где меня ждал большой автомобиль родителей. Увы, шофёр Ланге мне сказал, что «нашего благодетеля не стало». От него первого я узнал о кончине отца. Было очень тяжело, но в первые минуты как-то не осознаёшь своего горя. Когда я вошёл в переднюю Павловского дворца, дяденька и тётя Оля спускались по лестнице. Мы обнялись. Матушка сидела у себя в кабинете, рядом с кабинетом отца, и писала. Она была спокойна, но в тяжком горе. Отец лежал на постели в своём кабинете в стрелковой малиновой рубашке. Я, как полагается, и как учил меня сам отец, сделал два земных поклона перед его прахом, приложился к нему и снова сделал земной поклон. Я не могу описать свои чувства в это время, потому что они были очень сложны. Первая панихида состоялась до моего приезда, в присутствии Государя и Государыни.

Я просил мою сестру Веру описать, как произошла смерть отца, потому что в это время она была одна с отцом в его кабинете. Я привожу здесь выдержку из её письма от 1941 года: «…Папа лежал в постели после последнего припадка грудной жабы. 15 июня мы ждали тётю Олю, которая задержалась в своём лазарете при операции раненого. Я сидела на диванчике, который стоял у рояля, перед вольерой, в большом уютном кабинете Папа в Павловске. Как сейчас помню книжку «Хитролис», русский перевод Гёте «Рейнеке Фукс». Вдруг я слышу, что Папа задыхается. Послушав три, четыре раза эти страшные звуки одышки, я стремглав бросилась к Мама в спальню, где она примеряла новое платье, вероятно, для Осташева, куда мы собирались ехать, так как Папа было уже гораздо лучше и он поправлялся после сильного припадка грудной жабы. В такие минуты страха человеку даются особые силы. Мама никогда не могла понять, каким образом я так быстро смогла открыть тяжёлую дверь с зеркалом и зелёными растениями перед ней, дверь между кабинетами. Прибежав к мама, я, запыхавшись, закричала: «Папа не дышит!». Мама побежала за мной, но всё уже было кончено…».

Объективные медицинские свидетельства о предсмертной болезни сохраняются в деле «О кончине Великого Князя Константиновича» (РГИА. Ф. 538, оп. 1, д. 313). Утром 2 июля 1915 года Константин Константинович был осмотрен Лейб-медиком В. Сиротининым и Лейб-хирургом Д. Муриновым. Ничего угрожающего врачи не заметили. Больной был приветлив, спокоен, по обыкновению, пошутил с докторами. Уходя, они не предполагали, что трагический исход наступит через несколько часов.

На листе 3 архивного дела – Заключение, составленное сразу после констатации смерти больного: «Его Императорское Высочество Великий Князь Константин Константинович в продолжение долгого времени страдал хроническим процессом в почках и разлитым склерозом сосудов; на этой почве 1 января текущего года возник первый приступ сердечного заболевания, так называемой грудной жабы (angina pectoris), который, несмотря на сопутствующее заболевание гриппозным воспалением нижней доли левого лёгкого, миновал благополучно. В течение января, февраля и марта месяцев у Его Императорского Высочества наблюдалось несколько коротких, но характерных приступов грудной жабы, протекавших также благополучно.

В ночь с 17 на 18-е апреля снова был приступ грудной жабы, продолжавшийся около трёх часов, и хотя окончившийся благополучно, но значительно ослабивший деятельность сердца. 13 мая случился новый приступ, крайне тяжёлый, длившийся в общем с небольшими послаблениями около 30 часов, повлекший за собою резкий упадок деятельности сердца и вызвавший большую общую слабость. В последующие за этим припадком дни деятельность сердца у Его Императорского Высочества постепенно восстанавливалась, общее состояние здоровья хотя медленно, но ясно улучшалось и Великий Князь начинал уже, хотя и на короткое время, сидеть в кресле. Несмотря на это видимое улучшение, 2-го сего Июня в 6 ч. 35 м. вечера появился новый, очень короткий и весьма резкий приступ, во время которого Его Императорское Высочество в Бозе опочил при явлениях паралича сердца. Павловск. 2-го июня 1915 г. Лейб-медик профессор В. Сиротинин, Лейб-хирург Д. Муринов Доктор В. Пивоваров».

На листах 60–61 дела – подлинник «Протокола осмотра и бальзамирования тела в Бозе почившего Его Императорского Высочества Великого Князя Константина Константиновича, произведённого 3 июня 1915 г. в г. Павловске приват-доцентом Императорской Военно-Медицинской Академии К.З. Яцутой в присутствии врачей Лейб-хирурга Д.А. Муринова и В.П. Пивоварова, препараторов Академии А.М. Ендрихинского, В.А. Косякова и понятых фельдшера М.А. Казанцева и служителя (Павловского Дворца) И. Григорьева». Из обширного документа приведём лишь фрагмент, который даёт ясную картину катастрофы: «…Внутренний листок перикардия почти на всём протяжении склеен с пристеночным, однако отделяется без особенного труда, поверхность листков гладкая и блестящая; верхушка сердца сращена с перикардием крепкими фиброзными связками на протяжении 5–6 см и не могла быть отделена без помощи ножа. Сердце значительно увеличено – размеры его следующие: длина 14 см, ширина 16 см. Венечные артерии, отпрепарованные на стенках сердца, варикозно расширены и склерозированы. Во вскрытом левом желудочке сердца обнаружен язвенный фокус со значительным распадом ткани на перегородке желудочка; по краям двустворчатого и полулунных клапанов, а также в начале аорты и в области отверстий венечных артерий имеются различной величины склеротические бляшки; при вскрытии венечных артерий обнаружено утолщение склерозированных стенок, сильное сужение просвета и даже закупорка его. Вскрытие правого желудочка обнаружило такие же склеротические бляшки на трёхстворчатом и полулунных клапанах, как и в левом желудочке. На разрезе мышца сердца обоих желудочков и перегородки бледна и проросла соединительной тканью…». Интересно, что Протокол не содержит традиционного диагноза, возможно, ввиду ясности для врачей характера заболевания и его исхода.

В современной транскрипции суждение о кончине Великого Князя, может быть сформировано следующим образом: Константин Константинович Романов страдал хронической ишемической болезнью сердца с выраженным стенозированием (сужением) венечных артерий атеросклеротическими бляшками (вплоть до полной «закупорки»). Указанное заболевание осложнилось острым крупно-очаговым инфарктом (омертвением) сердечной мышцы в области межжелудочковой перегородки с возникновением «язвенного» распада ткани и острой сократительной недостаточностью миокарда. При такой тяжелейшей патологии сердца и сегодня не существует радикальных терапевтических методов лечения.

Господь был милостив к Константину Константиновичу, избавив его от необходимости переживать душевные муки при виде гражданской войны в горячо любимом им Отечестве, убийство сыновей при ужасных обстоятельствах и бедствия, постигшие членов семьи. Можно смело сказать, что Его Императорское Высочество Великий Князь Константин Константинович был одним из лучших представителей славного рода Романовых. И Всевышний призвал к себе этого замечательного человека… вовремя!

Примечания:

Мать «разрешилась от бремени сыном, нареченным Константином, на мызе Стрельне в 5 часов и 10 минут утра в 10-й день сего августа…» (РГИА. Ф. 472, оп. 9, д. 157 «О рождении Его Императорского Высочества Государя Великого Князя Константина Константиновича» (1858 г.), л. 26.

РГИА. Ф. 472, оп. 9, д. 157 «О рождении Его Императорского Высочества Государя Великого Князя Константина Константиновича» (1858 г.).

27 декабря 1858 года счастливые родители получили из Министерства Императорского Двора подарок – «образ Святого Царя Константина в серебряной вызолоченной раме, написанный в рост Великого Князя при рождении Его Высочества…» (РГИА. Ф. 472, оп. 9, д. 157, л. 73).

Рост Константина Константиновича, его сыновей, его брата Димитрия лежал в интервале 190–200 см. Все они были высокими астениками, с длинными шеями и достаточно плоской грудной клеткой.

Ныне это Белая столовая Павловского дворца.

Отсюда, видимо, трансформированное из информации врачей обывательское суждение Гавриила Константиновича о «язве» в сердце отца.

Молин Юрий Александрович
действительный член АРСИИ им. Г.Р. Державина, заслуженный врач России, доктор медицинских наук, действительный член MAIA (Международной Академии интегративной антропологии), член Правления Санкт-Петербургского общества судебно-медицинских экспертов, член РМСП, профессор АРСИИ

Публ.по: Сборник трудов второй конференции АРСИИ им. Г.Р. Державина. 2005 г.

Великий князь Константин Константинович Романов (1858-1915) был, безусловно, выдающимся человеком. Известный поэт (К.Р.), Константин Константинович написал много стихотворений и драму «Царь Иудейский» – из земной жизни Иисуса Христа. Эта пьеса была поставлена в Эрмитажном театре при музыкальном оформлении композитора Глазунова. Роль Иосифа Аримафейского исполнялась самим Великим князем. Константин Константинович занимался и переводами иностранной классической литературы на русский язык. За перевод шекспировского «Гамлета» с английского языка на русский он получил орден от датского королевского дома. Назначенный командиром Измайловского полка, Великий князь организовал кружок «Измайловские досуги» — литературные собрания офицеров, где устраивались также и любительские спектакли. Константин Константинович часто сам выступал в различных ролях. В 1900 году он был назначен начальником Военно-учебных заведений России. На этом поприще Великий князь много потрудился. Постоянно объезжая военные училища Российской империи, он преобразовал методы военного обучения солдат и офицеров. Константин Константинович никогда не занимался политикой и держался в стороне от государственных дел, что явилось ущербом для престола, где он мог бы быть ценным советником Государя, особенно в деле народного просвещения.
Он находил успокоение среди любимых книг и в кругу своей семьи. У него было шестеро сыновей и две дочери. Будучи глубоко верующим человеком, хорошим мужем и отцом, он привил своим детям религиозность и чувство долга перед Родиной.

Сын Олег был убит во время первой мировой войны. Сыновья Игорь, Константин и Иоанн были живыми сброшены большевиками в шахту Алапаевска вместе с Великой княгиней Елизаветой Феодоровной. Дочь Татьяна, испытав мытарства беженства после революции, приняла монашество с именем Тамары и была назначена Русской Православной Церковью за границей игуменьей Елеонского монастыря в Иерусалиме, где и скончалась…
Скончался Великий князь Константин Константинович Романов в июне 1915 года пятидесяти семи лет отроду. Хоронили его в соборе Петропавловской крепости – усыпальнице членов дома Романовых. Несмотря на неспокойное положение в Петрограде, похороны Великого князя были очень торжественны. За лафетом и гробом покойного шел Император с великими князьями и сыновьями почившего. Великий князь Константин Константинович был последним представителем династии Романовых, похороненным в Петропавловской крепости. *

Стихотворения
Благословен тот день и час,
Когда Господь наш воплотился,
Когда на землю Он явился,
Чтоб возвести на Небо нас.
Благословен тот день, когда
Отверзлись вновь врата Эдема
Над тихой весью Вифлиема
Взошла чудесная звезда.
Когда над храминой убогой
В полночной звездной полумгле
Воспели «Слава в вышних Богу»
Провозгласили мир земле
И людям всем благоволенье!
Благословен тот день и час,
Когда в Христовом Воплощенье
Звезда спасения зажглась!..
К. Р.
(Великий князь Константин Константинович Романов)

Великий князь Константин Константинович часто бывал в гостях у Великокняжеской четы Сергея Александровича и Елизаветы Федоровны Романовых в их родовом имении Ильинское. Он посвятил Елизавете Феодоровне стихотворение, которое раскрывает тайны необыкновенной красоты женщины-христианки, как следствия ее внутренней чистоты и духовности:

Я на тебя гляжу, любуюсь ежечасно:
Ты так невыразимо хороша!
О, верно под такой наружностью прекрасной
Такая же прекрасная душа!
Какой-то кротости и грусти сокровенной
В твоих глазах таится глубина;
Как ангел, ты тиха, чиста и совершенна;
Как женщина, стыдлива и нежна.
Пусть на земле ничто средь зол и скорби многой
Твою не запятнает чистоту,
И всякий, увидав тебя, прославит Бога,
Создавшего такую красоту.
К. Р.

Когда креста нести нет мочи,
Когда тоски не побороть,
Мы к небесам возводим очи,
Творя молитву дни и ночи,
Чтобы помиловал Господь.
Но если вслед за огорченьем
Нам улыбнётся счастье вновь,
Благодарим ли с умиленьем
От всей души, всем помышленьем
Мы Божью милость и любовь?
К. Р.
10 июня 1899г.

Не говори, что к небесам
Твоя молитва не доходна;
Верь, как душистый фимиам,
Она Создателю угодна.
Когда ты молишься, не трать
Излишних слов; но всей душою
Старайся с верой сознавать,
Что слышит Он, что Он с тобою.
Что для Него слова? – О чем,
Счастливый сердцем иль скорбящий,
Ты ни помыслил бы, – о том,
Ужель не ведает Всезрящий?
Любовь к Творцу в душе твоей
Горела б только неизменно,
Как пред иконою священной
Лампады теплится елей.
К. Р.

Блаженны мы, когда идем
Отважно, твердою стопою
С неунывающей душою
Тернистым жизненным путем;
Когда лукавые сомненья
Не подрывают веры в нас,
Когда соблазна горький час
И неизбежные паденья
Нам не преграда на пути,
И мы, восстав, прах отряхая,
К вратам неведомого края
Готовы бодро вновь идти;
Когда не только дел и слова,
Но даже мыслей чистоту
Мы возведем на высоту,
Все отрешаясь от земного;
Когда к Создателю, как дым
Кадильный, возносясь душою,
Неутомимою борьбою
Себя самих мы победим.
К. Р.

С. А. Философовой **

Вы помните ль? Однажды, в дни былые,
К пруду мы с вами в полдень забрели,
В воде играли рыбки золотые
И белые кувшинчики цвели.
Мы на скамью уселись с вами рядом,
Рассеянно следя усталым взглядом
Игривый пестрых бабочек полет…
Над нами зеленел тенистый свод
И, липовым нас цветом осыпая,
Затейливою сетью рисовал
Узоры по песку; благоухая,
Куст алых роз вблизи нас расцветал…
И так тепло, и солнечно так было!
Без слов мы наслаждались тишиной, —
Но сердце все ж сжималося и ныло,
Как бы перед грозящею бедой.
И предвкушая будущие муки,
Душа, робея, торопилась жить,
Чтоб близость неминуемой разлуки,
Хоть на одно мгновенье, отдалить.

Над пенистой, бурной пучиной
Стою на крутом берегу,
Мятежной любуюсь стремниной
И глаз оторвать не могу.

Нависшими стиснут скалами,
Клокочет поток и бурлит;
Сшибаются волны с волнами,
Дробясь о недвижный гранит.

И рвутся, и мечутся воды
Из камня гнетущих оков,
И молит немолчно свободы
Их вечный неистовый рев.

О, если б занять этой силы,
И твердости здесь почерпнуть,
Чтоб смело свершать до могилы
Неведомый жизненный путь;

Чтоб с совестью чистой и ясной,
С открытым и светлым челом
Пробиться до цели прекрасной
В бореньи с неправдой и злом.

Барону К. Н. Корфу

Не вчера ли, о, море, вечерней порой
К берегам ты ласкалось лукавой волной?
В алом блеске зари не вчера ли
Небеса голубые сияли?

А сегодня косматой грядою валы,
В грозном беге крутясь у прибрежной скалы,
Бурно рвутся на приступ могучий,
Обгоняя свинцовые тучи.

В битве жизни не так ли и ты, человек,
Терпишь зол и гонений мятежный набег?
Но не вечны страданья и беды:
Ты дождешься над ними победы.

Верь, улягутся волны и завтра опять
Будут берег любовно и нежно ласкать,
Просветлеют небесные дали,
И рассеются сердца печали.

НА СМЕРТЬ ГРАФИНИ А. А. МОЙРА

Одной прекрасною душою
Меж нами менее опять, —
Она рассталася с землею,
Чтобы безсмертие приять.

Она из мира слез и тленья
Переселилася туда,
Где ждет ее упокоенье
От многой скорби и труда.

Но в небесах не позабудет
Она земной юдоли сей:
За нас, горюющих по ней,
Она молитвенницей будет.

А. А. Цицовичу

Блеск и сиянье сменило ненастье,
Осень сгубила все наши цветы…
Где твое первое, светлое счастье?
Где молодые мечты?

Горе подкралось с той грозною тучей:
Льются дожди, — льются слезы твои;
Их проливаешь струею горючей
Ты о погибшей любви.

Плачь, и рыдай, и печалься, и сетуй!
Но да не молвят хулений уста;
С верой из мрака стремися ты к свету,
Бремя подъемля креста.

Минет зима… И цветы, и сиянье
С юной весною увидишь ты вновь:
Верь же в грядущую радость свиданья!
Верь, что воскреснет любовь!

ИЗ АПОКАЛИПСИСА

И. А. Зеленому

…Се стою при дверехъ и толку:
аще кто оуслышить гласъ мой, и
сотверзетъ двери, внйду къ нему,
и вечераю съ нимъ, и той мною .

Стучася, у двери твоей Я стою:
Впусти Меня в келью свою!
Я немощен, наг, утомлен и убог,
И труден Мой путь и далек.
Скитаюсь Я по миру беден и нищ,
Стучуся у многих жилищ:
Кто глас Мой услышит, кто дверь отопрет,
К себе кто Меня призовет, —
К тому Я войду и того возлюблю,
И вечерю с ним разделю.
Ты слаб, изнемог ты в труде и борьбе, —
Я силы прибавлю тебе;
Ты плачешь, — последние слезы с очей
Сотру Я рукою Моей.
И буду в печали тебя утешать,
И сяду с тобой вечерять…
Стучася, у двери твоей Я стою,
Впусти Меня в келью свою!

Усть-Нарова
Август 1883

Я новое небо и новую землю увидел…
Пространство далекое прежних небес миновало,
И прежней земли преходящей и тленной не стало,
И моря уж нет… Новый город священный я видел,
От Бога сходящий в великом, безбрежном просторе,
Подобный невесте младой в подвенечном уборе,
Невесте прекрасной, готовой супруга принять.
«Се скиния Бога с людьми. Обитать
«Здесь с ними Он будет». — Я слышал слова громовые:
«Сам Бог будет Богом в народе Своем,
«И всякую с глаз их слезу Он отрет. И земные
«Печали исчезнут. В том граде святом
«Не будет ни плача, ни вопля, ни горьких стенаний,
«Не будет болезни, ни скорби, ни тяжких страданий,
«И смерти не будет. Таков Мой обет;
«Прошло все, что было, и прежнего нет».

ПРИТЧА О ДЕСЯТИ ДЕВАХ

Се женихъ градеть въ полунощи,
и блаженъ рабъ, егоже обращеть
бдаша: не достоишь же паки, егоже
обращеть оунывающа .
Тропарь

Они засветили лампады свои;
На встречу они Жениху поднялися толпою
На радостный праздник любви.
Их пять было мудрых и пять неразумных.
Уж тьмою
Безчисленных звезд небеса заблистали, —
Но медлил Жених. Долго девы прождали;
Уж сон безмятежный спустился на них,
И дремой смежились усталые очи.
Внезапно в немой тишине полуночи
Послышался клик: «Се Жених
Грядет! Исходите на встречу!» И девы восстали,
Спеша полуночный исполнить обряд.
Елеем пять мудрых лампады свои напитали,
И так неразумные им говорят:
«Мы не взяли, сестры, елея с собою,
Светильников пламень угас,
И ныне мы к вам приступаем с мольбою,
Елея мы просим у вас».
Им мудрые молвят в ответ: «Хоть помочь мы и рады,
Но только ни вам недостанет, ни нам на лампады;
Купить у торгующих вы бы могли».
И вот к продающим спешат неразумные девы…
Тогда раздалися веселья напевы:
Жених приближался. С Ним вместе вошли
Пять мудрых на свадебный пир со своими
Лампадами. И затворилися двери за ними.
И прочие девы к закрытым дверям
Вернулись. Стеная и плача, они восклицали:
«Отверзи, о, Господи, Господи, нам!»
И слышат в ответ в неутешной печали
Они Жениха укоризненный глас:
«Аминь, говорю вам, не ведаю вас!»

Из цикла «Библейские песни»
ПСАЛМОПЕВЕЦ ДАВИД

О, царь, скорбит душа твоя,
Томится и тоскует!
Я буду петь: пусть песнь моя
Твою печаль врачует.

Пусть звуков арфы золотой
Святое песнопенье
Утешит дух унылый твой
И облегчит мученье.

Их человек создать не мог,
Не от себя пою я:
Те песни мне внушает Бог,
Не петь их не могу я!

О, царь, ни звучный лязг мечей,
Ни юных дев лобзанья
Не заглушат тоски твоей
И жгучего страданья!

Но лишь души твоей больной
Святая песнь коснется, —
Мгновенно скорбь от песни той
Слезами изольется.

И вспрянет дух унылый твой,
О, царь, и торжествуя,
У ног твоих, властитель мой,
Пусть за тебя умру я!

Татой (близ Афин)
Сентябрь 1881

ЦАРЬ САУЛ

Душа изнывает моя и тоскует, —
О, пой же мне, отрок мой, песню твою:
Пусть звуки ее мою скорбь уврачуют, —
Я так твои песни святые люблю!

Гнетут меня злобного духа объятья,
Опять овладело уныние мной,
И страшные вновь изрыгают проклятья
Уста мои вместо молитвы святой.

Томлюся я, гневом пылая, и стражду;
Недугом палимая мучится плоть,
И злоба в душе моей… Крови я жажду,
И тщетны усилия зло побороть.

Не раз, жалом немощи той уязвленный,
Тебя мог убить я в безумном бреду.
О, пой же! Быть может, тобой исцеленный,
Рыдая, к тебе я на грудь упаду!..

КОЛОКОЛА

Несется благовест…- Как грустно и уныло
На стороне чужой звучат колокола.
Опять припомнился мне край отчизны милой,
И прежняя тоска на сердце налегла.

Я вижу север мой с его равниной снежной,
И словно слышится мне нашего села
Знакомый благовест: и ласково, и нежно
С далекой родины гудят колокола.

Из цикла
«Солдатские сонеты»

Новобранцу

Теперь ты наш. Прости, родная хата,
Прости, семья! С военною семьей
Сольешься ты родством меньшого брата,
И светлый путь лежит перед тобой.

Усердием душа твоя богата,
Хоть дремлет ум, объят глубокой тьмой;
Но верность, честь, все доблести солдата
Тебе внушит отныне долг святой.

И прежний мрак уступит дня сиянью:
Все доброе, досель в груди твоей
Дремавшее, пробудится к сознанью;
Когда ж придешь к своим, в простор полей,
Не изменяй высокому призванью
И сей добро на родине своей!

О, тишина
Глуши безмолвной, безмятежной!
О, белизна
Лугов под пеленою снежной!

О, чистота
Прозрачных струй обледенелых!
О, красота
Рощ и лесов заиндевелых!

Как хороша
Зимы чарующая греза!
Усни, душа,
Как спят сугробы, пруд, береза…

Сумей понять
Природы строгое безстрастье:
В нем — благодать,
Земное истинное счастье.

Светлей снегов
Твои да будут сновиденья
И чище льдов
Порывы сердца и стремленья.

У ней учись,
У зимней скудости прелестной,
И облекись
Красою духа безтелесной.

Романов Константин Константинович - поэтический псевдоним К. Р. (10 (22) августа 1858, Стрельна — 2 (15) июня 1915, Павловск) — великий князь, президент Императорской Санкт-Петербургской академии наук, поэт, переводчик и драматург.

Второй сын великого князя Константина Николаевича и великой княгини Александры Иосифовны, внук Николая I. Получил разностороннее домашнее образование. В его обучении и воспитании принимали участие известные историки С. М. Соловьев, К. И. Бестужев-Рюмин, музыкальный критик Г. А. Ларош, виолончелист И. И. Зейферт, писатели И. А. Гончаров и Ф. М. Достоевский. С детства великого князя готовили к службе на флоте. В 7 лет его воспитателем был назначен капитан 1-го ранга И. А. Зеленой, состоявший в этой должности до совершеннолетия великого князя. Занятия велись по программе Морского училища. В 1874 и 1876 годах гардемарином совершил дальнее плавание в Атлантический океан и Средиземное море на фрегате «Светлана». В августе 1876 года сдал экзамен по программе Морского училища и был произведён в чин мичмана.

Растворил я окно, стало душно невмочь,
Опустился пред ним на колени.
И в лицо мне пахнула весенняя ночь
Благовонным дыханьем сирени.

А вдали где-то чудно запел соловей,
Я внимал ему с грустью глубокой,
И с тоскою о родине вспомнил своей,
Об отчизне я вспомнил далекой,

Где родной соловей песнь родную поет
И, не зная земных огорчений, -
Заливается целую ночь напролет
Над душистою веткой сирени…

Романов Константин Константинович

С 1877 по 1898 годы Константин Константинович служил в различных морских и сухопутных частях, участвовал в Русско-турецкой войне 1877—1878 годов. С 1898 назначен в Свиту Его Величества. В 1887 году великому князю Константину Константиновичу было присвоено звание почётного члена Императорской Академии наук, а в 1889 году был назначен её Президентом («августейший президент»). Это был первый и единственный в истории России случай, когда Академию наук возглавлял член царствующего дома.

С 1900 - Главный начальник Военно-учебных заведений. Под руководством великого князя Константина Константиновича была произведена большая работа по развитию и улучшению обучения в военно-учебных заведениях. Почётный член Николаевской инженерной академии (с 1904 г.), Императорской военно-медицинской академии и Михайловской артиллерийской академии и мн. др.

Константин Константинович Романов был также известным русским поэтом, переводчиком и драматургом, печатавший свои стихотворения под инициалами К. Р. Подписывать свои произведения полным именем ему было нельзя выступать в качестве профессионального поэта, актера или музыканта одному из членов царствующего дома было «не по чину».

Первые стихотворные произведения были опубликованы в журнале «Вестник Европы» в 1882. Первая книга «Стихотворения К. Р.» (1886) в продажу не поступала, была разослана тем, кого поэт считал близким себе по духу (в том числе Фету, Ап. Майкову, Полонскому). Она вызвала стихотворные посвящения и отклики в письмах - восторженные и не вполне объективные. Поверив в свой талант, великий князь стал печатать все, что выходило из-под пера: любовную, пейзажную лирику, салонные стихи, переводы и вскоре занял прочное место в литературе. В 1888 К. Р. издал первую поэму «Севастиан-мученик», затем сборники «Новые стихотворения К. Р.», «Третий сборник стихотворений К. Р.» (1900), «Стихотворения К. Р.» (1901).

Мелодичные строфы поэзии Константина Константиновича легко превращались в романсы (самый известный — романс «Растворил я окно...» с музыкой П. И. Чайковского). Они удержались в вокальном репертуаре, так как музыку к ним писали Чайковский, Рахманинов, Глазунов, Глиэр. Популярной песней стало стихотворение «Умер бедняга в больнице военной». Самое значительное произведение К. Р. - мистерия «Царь Иудейский» (1913) была запрещена к постановке Синодом, не допустившим низведения евангельской истории Страстей Господних на театральные подмостки. По разрешению царя пьеса была поставлена любительским придворным театром, где автор исполнил одну из ролей.

С великим князем вели переписку И. А. Гончаров, Я. П. Полонский, А. А. Фет, ценивший его вкус и даже поручавший ему исправлять свои стихи. К. Р. также много переводил на русский язык: трагедию Ф. Шиллера «Мессинская невеста», трагедию И. В. Гёте, шекспировского «Короля Генриха IV». К. Р. - автор удачного перевода шекспировского «Гамлета» на русский язык, над которым работал с 1889 по 1898 год; перевод с обширными комментариями в 3-х томах был издан в 1899 и неоднократно переиздавался.